Знакомый из прошлого - по манге бродяга Кеншин

[Fiora Beltrami]

Знакомый из прошлого
ficbook.net/readfic/3646811

Направленность: Гет
Автор: Фьора Тинувиэль (ficbook.net/authors/165630)
Фэндом: Rurouni Kenshin
Пейринг или персонажи: Кеншин Химура, Каору Камия, Миодзин Яхико, Саноске Сагара, Мегуми Такани, Соджиро Сета, Кеншин+Каору, Соджиро, Сано, Яхико, Мегуми, ОЖП
Рейтинг: G
Жанры: Повседневность, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, ОЖП
Размер: Мини, 12 страниц
Кол-во частей: 3
Статус: заморожен

Описание:
Вернувшись как-то раз домой после совершения покупок, Кеншин встретил в их с Каору доме того, кого ожидал увидеть меньше всего...

Посвящение:
Моим милым, хорошим и добрым читателям, которых я очень люблю. Котики, это вам

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Часть 1
Солнце скрылось за седыми облаками, которые заволокли небо. Холодный осенний ветер срывал с деревьев пожухлую листву и пробирал до костей. С свинцовых небес срывались редкие капли дождя.
Кеншин возвращался домой с рынка, в одной руке держа раскрытый зонт и неся мешок риса в другой.
Лето пролетело так быстро, что никто и не заметил, а следом промчались и два месяца осени. Ноябрь вовсю властвовал на улицах Токио и других городов. Изматывающую жару сменила осенняя прохлада.

Между тем, дождь сильнее забарабанил по крышам домов и по зонту Кеншина, прибавившего шагу, чтобы поскорее добраться до дома, где его ждала Каору. Вчера ей удалось уговорить своего мужа научить её готовить так же хорошо, как и он сам.
Дождь уже лил как из бочки — какое там ведро! Сверкнула молния и прогремели раскаты грома в отдалении.
Кеншин спешил в додзё, обходя лужи на пути. Несмотря на зонт, его малиновый ги и белые хакама с бордовыми таби всё-таки намокли до нитки. Тяжёлые от воды рыжие волосы безжизненно висели, прилипая к лицу.

Наконец Химура добрался до дома. Войдя внутрь, он разулся и оставил обувь у входа вместе с зонтом. Мешок риса отнёс на кухню. Проходя мимо гостиной, он услышал голоса двух о чём-то разговаривающих людей. Один голос был женский и принадлежал его милой Каору. Другой же голос принадлежал юноше и показался Кеншину знакомым. Где-то он уже его слышал, и сейчас самурай вспоминал, где и когда именно.
Отодвинув сёдзи, Химура буквально застыл на месте от крайней степени удивления — тот, кого он увидел сидящим за низким столиком и пьющим чай с Каору, был даже слишком хорошо ему знаком. Неизменная улыбка на губах молодого человека, тёмно-серые глаза и идеально лежащие тёмно-каштановые волосы, голубой ги и синие хакама. Но что-то всё-таки в его старом знакомом переменилось, это его улыбка: она была искренней и тёплой, а не дежурной как раньше. Да и глаза сияли особым мягким светом.
— Что?.. Как? Какими судьбами ты здесь? — только и мог сказать изумлённый Кеншин.
— Доброго дня, мастер Химура, — юноша развернулся к нему и поклонился.
Кеншин ответил на приветствие точно так же.
— Кенси, переоденься в сухую одежду, пока не простыл, и садись пить чай с нами, — Каору ласково улыбнулась мужу.
— Что привело тебя в Токио, Соджиро? — опомнившись от потрясения, задал Химура вопрос парнишке.
— Я немало странствовал по Японии в поисках истины и своего пути, и решил остановиться в Токио. А в лице госпожи Каору я нашёл того наставника, у которого был бы счастлив учиться, — Соджиро широко улыбнулся Кеншину, закрыв глаза.
— Соджиро Сета — новый ученик школы Камия Касин, — внесла Каору окончательную ясность во всё происходящее, — само собой, Соджиро будет жить в додзё и учиться касинскому стилю.
— Оро?.. — вырвалось у Кеншина.
— Я рад встрече с вами, Химура-сан, — Соджиро съел с блюдца конфету.
— Поверь, Соджиро, это взаимно, — Кеншин улыбнулся, почесав в затылке. — Добро пожаловать в наш дом.

В судьбе Соджиро и в переосмыслении им своих жизненных принципов Химура сыграл немалую роль. Он доказал юному бойцу, что тот ошибался, приняв на веру главный тезис Шишио «Выживает сильнейший», который покойный Макото ранее вживил в подкорку неопытного и неискушённого мальчика. Кеншин показал Соджиро, что можно жить совсем иначе — защищать своим мечом тех, кто слабее, и не усеивать свою дорогу трупами. И вот теперь этот подросток, с которым он когда-то дрался и был по разные стороны баррикад, находится в его с Каору доме, мирно пьёт чай со сладостями и радушно улыбается, да ещё стал учеником Каору.
«Посмотрим, что из этого выйдет», — подумал Кеншин, подойдя к Соджиро и похлопав по плечу.
— Надеюсь, жизнь здесь будет тебе в радость, Соджиро, — Химура улыбнулся новому обитателю додзё Камия.

Comments

[Fiora Beltrami]

Часть 2
Над спящим Токио только занималась заря, прогоняя прочь ночную тьму, окутавшую здания и улочки. Уличные фонари ещё не погасили. Дремлющий город пока не пробудился ото сна. В воздухе пахло свежестью и прелой землёй после пролившегося вчера дождя, оставившего после себя большие лужи, в которых отражалось бледно-сиреневое небо.

Кеншина всю эту ночь мучили кошмары, связанные с его прошлой жизнью хитокири: мёртвые тела людей, павших от его меча, и потоки пролитой им багровой крови. Тот кровавый дождь, что он пролил на улицах Киото, никогда не уйдёт из памяти Химуры, сколько бы лет ни минуло. Ему снился бой с главарём заговорщиков, желающих убрать его с дороги навсегда. Ослеплённый болью, он не сразу заметил закрывшую его собой Томоэ, нанеся ей смертельный удар, покончив и со своим несостоявшимся убийцей. Посетили Кеншина и видения его боя с Шишио. Юми заслонила собой возлюбленного, умоляя его противника прекратить бой, потому что Шишио врачи запретили сражаться дольше пятнадцати минут в день из-за многочисленных ожогов, покрывающих всё тело фанатика. И в обоих снах лица Юми и Томоэ превращались в лицо Каору. Из-за этих кошмаров Кеншин беспокойно метался по футону и вскрикивал во сне. Затих он лишь тогда, когда Каору перебралась на его футон и прильнула к нему, обняв. Ощущение, что с ним любящая его жена, прогоняло ужасные картины.

Каору же наоборот посещали приятные сны. День её первой встречи с Кеншином. Выздоровление любимого после многих недель неустанной заботы о нём, когда Сано принёс его на себе всего израненного после боя с Шишио в дом Окины. Их возвращение в Токио вместе, как Каору и Кеншин обещали друг другу. Их первый поцелуй, согласие Химуры войти в её семью. Свадебная церемония и первая брачная ночь, о которой у них сохранились самые трепетные и светлые воспоминания. Так что эту ночь Каору спала гораздо лучше, чем её супруг.
Во сне она видела, как падает в пропасть с большой высоты. Не долетев до земли, проснулась и открыла глаза, протирая их кулачками.
Рядом с Каору лежал обнимающий её Кеншин. Брови его больше не были нахмурены, губы не сжаты в линию. Лицо выражало спокойствие, молодой человек чему-то слегка улыбался.
Каору тихонько выскользнула из объятий Химуры, чтобы не разбудить его.
— Спи, мой родной, тебе прошлой ночью не удалось поспать нормально, — Каору чуть коснулась губами лба супруга и плотнее подоткнула ему одеяло, чтобы Кенси было теплее. Из одежды для сна переоделась в свой белый ги и тёмно-синие хакама. Волосы расчесала и перехватила лентой. Умывшись, она почувствовала себя гораздо бодрее. Когда Каору проходила мимо гостиной, то уловила звук звенящего стекла и решила посмотреть, что там происходит. Она отодвинула сёдзи и будто приросла к тому месту, где стояла — стоя на коленях, Соджиро разливал по чашкам ароматный горячий чай и раскладывал пищу по тарелкам на каждого, включая и себя.
Наверно, юный Сета проснулся гораздо раньше Каору и взял на себя готовку завтрака: в чашках дышал паром чай, в тарелках картофельный суп-пюре с грибами и рисовые фигурки в виде панд с водорослями нори на деревянной дощечке.
Закончив с накрыванием стола и делёжкой поровну еды, Соджиро обернулся.
— Доброе утро, Каору-доно, — парнишка улыбнулся ей.
— И тебя с добрым утром, Соджиро, — Каору улыбнулась ему в ответ, — зачем же ты встал в такую рань?
— Я привык. К тому же мне захотелось сделать для вас что-то хорошее.
— Спасибо тебе. Обычно на всех готовит Кенси, у него это прекрасно получается. Думаю, он тоже будет благодарен тебе за помощь.
— Раз уж завтрак готов, пора будить остальных, — приподнялись уголки губ Соджиро.

[Fiora Beltrami]

Каору отправилась будить Яхико с Кеншином и Сано. Несмотря на то, что минувшая ночь выдалась для Кенси не из приятных, он не заставил жену долго упрашивать его персону проснуться. Он по-военному быстро переоделся в свои ги и хакама, после сложив футоны.
Потом уже с Каору вместе отправились будить Саноске и Яхико. Те двое, конечно, вяло протестовали спросонья против попыток Кеншина с Каору их добудиться, но куда Яхико и Сано могли деться от этой пары…
Разбудив Мёдзина и Сагару, муж и жена ушли в гостиную. Яхико и Сано как миленькие переоделись в свои повседневные одежды и прошлёпали босыми ногами по татами следом за супругами Химура.

И вот все жильцы додзё Камия сидят вместе за одним столом.
— Приятного аппетита, господа, — пожелала Каору молодым людям, взяв одну фигурку и откусив кусочек.
— И вам Каору-доно, — пожелал ей Соджиро.
— И тебе тоже, Каору, — отозвались следом Кеншин с Сано и Яхико.
— Выглядит очень вкусно, — поделился Яхико своим мнением.
— Признавайся, Кенси, ты готовил? — допытывался Сано.
— Нет, не я, — Химура отпил немного чая из своей чашки.
— Если не Кенси, то кто тогда? — удивился Яхико.
— Вообще-то готовил Соджиро — он даже встал сегодня пораньше, — Каору наслаждалась вкусом рисовой панды, — очень вкусно получилось. Ты готовишь лучше меня, — была обращена её последняя фраза к Соджиро.
— Рад, что вам нравится, — Сета довольно улыбался, неспеша попивая чай.
— А вы точно уверены, что еда не отравлена? — Сано подозрительно косился то на свои тарелку с чашкой, то на невозмутимого Соджиро.
— Не сомневайся, Сано, — Соджиро откусил немного от своей рисовой фигурки, — в твою чашку я специально плюнул.
— Что?! — Сано подскочил, случайно задев столик, и посуда звякнула. — Что ты сделал?
— Я пошутил, — юноша хихикнул, — что ж ты так всё серьёзно воспринял?
— Учти, хорёк, если это правда… — карие глаза севшего обратно Сано угрожающе сверкнули.
— Сано, Соджиро, прекратили оба, — Кеншин смерил друга и ученика жены строгим взглядом.

Сагара и Сета притихли, принявшись по примеру Каору и Кеншина с Яхико уплетать за обе щёки завтрак.
Трапезничали они не очень долго, но завтрак прошёл в непринуждённой обстановке и сопровождался обменом шутками. Каору рассказывала, как она и Кеншин с Яхико, Сано и Мегуми ездили в гости к Хико Сейджуро — поздравить учителя Кеншина с сорок пятым днём рождения и вручить подарки. На празднике гончар и мечник затеял игру в «Морской бой» с сакэ. Каору утопила все корабли своего мужа, которому приходилось выпивать по чаше сакэ за каждый его потопленный корабль. В сравнении с Кеншином, Каору была не так пьяна. В процессе игры «Я ни разу» изрядно поднабралась Мегуми. Сано поднял с пола уснувшую там пьяную девушку и донёс до футона, поудобнее устроив и заботливо укрыв одеялом. Присев рядом, Сано легонько погладил по щеке мирно спящую Мегуми, охраняя её сон. Видно, доктор Такани очень быстро пьянела, зато Сано мог опустошить целый кувшин сакэ и захмелеть лишь слегка.
Позже в игру вступил Яхико. Разумеется, в игру «Математик», когда надо было с ходу за пять секунд дать правильный ответ на примеры из таблицы умножения, Мёдзин проиграл Хико. Каору уговаривала своего ученика не пить, но разве своенравный юнец её послушался? В итоге напившийся Яхико свалился под стол и Хико на себе отнёс его спать.
Внимательно слушая повествование Каору, Соджиро сидел, не издавая ни звука, доедая фигурку и запивая её чаем. Кеншин же рассказывал о смешных случаях из своей жизни бродяги. Например, как Каору в первую встречу атаковала его своим бамбуковым мечом и он уклонился, запрыгнув на навес, который под ним проломился. Затронул и то время, когда он жил и учился у Хико Сейджуро. Поделился он также воспоминаниями о детских годах в родительском доме. Его отец с матерью — Юки и Кендзи никогда не знали роскоши и не были богаты, но всегда жили счастливо, ведь они любили друг друга, уважали и поддерживали. У них подрастал единственный сынишка Шинта, в котором они не чаяли души. Счастье для их семьи кончилось в тот день, когда холера унесла жизни родителей маленького Шинты. Конечно же, о том дне, перечеркнувшем его детство, Кеншин умолчал. Сано и Яхико, его дорогая Каору и Соджиро были в таком приподнятом настроении, что Химура не захотел его им омрачать, вытаскивая на свет призраков прошлого.

[Fiora Beltrami]

Когда с завтраком было покончено, Каору хотела унести посуду, чтобы помыть. Яхико забрал всё у неё, сказав, что сделает это сам. Каору поблагодарила юношу за помощь и одарила его тёплой улыбкой, придающей её лицу особую прелесть.
— Пойду займусь стиркой, — Соджиро встал с пола и направился к выходу, но обернулся, когда Кеншин окликнул его. — Да, мастер Химура?
— Не стоит, Соджиро. Со стиркой я справлюсь. Ты уже и так помог мне сегодня, — Кеншин слегка сжал в своей руке руку Каору, а она погладила его пальцы с мозолями от меча. Глаза супругов Химура лучились ласковым светом.
Соджиро не мог не полюбоваться на эту прекрасную и счастливую пару, прежде, чем выйти, но перед выходом он бросил Кеншину:
— Мне совсем нетрудно. Дайте мне выразить свою признательность за то, что вы приютили меня в своём доме и помочь.

Только Саноске сидел по-турецки, скрестив руки на груди и мрачно глядя в пол, немного напоминая своей хмуростью грозовую тучу.
— Оказывается, Соджиро весьма приятный в общении юноша, — заметил Кеншин.
— Да. Очень воспитанный и вежливый, — согласилась Каору.
— Сано, а ты чего такой хмурый? — Кеншин хлопнул его по плечу.
— На вашем месте я бы держался настороже с этим мальчишкой, — Сано прикрыл глаза, — мне хотелось бы знать, что в вашем доме делает выкормыш Шишио? У вас совсем крыша прохудилась, что вы привечаете этого кровожадного выродка?
— Сано, я бы попросила не выражаться так о моём ученике, — Каору недовольно нахмурилась, это недовольство отражалось в её глубоких синих глазах, — чтобы я больше этого не слышала.
— Так этот бывший приспешник Шишио — твой ученик? — глаза удивлённого Сано едва ли не лезли на лоб, а челюсть чуть ли не падала на пол.
— Да, — ответил Кеншин вместо жены, — Соджиро захотел изучать касинский стиль.
— Спровадить вас на тот свет он захотел! — выкрикнул Саноске. — Что ж тут гадать?
— Как ты можешь так судить о нём, совсем не зная? — Каору покачала головой.
— Поверь, Каору, я успел узнать этого мальчишку получше твоего. Он же хладнокровно убивал людей по приказу Шишио с улыбкой на губах, — напомнил Сагара.
— Соджиро оставил тот губительный путь, — поддержал жену Кенси.
— Поступайте, как знаете, — Сано пожал плечами и спрятал руки в карманы куртки, — только когда этот душегубец нас всех прирежет, пока мы спим, будет поздно.
— Соджиро никогда так не поступит, — уверенно заявила Каору.
— Ага, как же. Ещё скажи, что небо зелёного цвета, — промелькнула на губах Сано саркастичная ухмылка. — Если он захочет вас прикончить, то сделает это — глазом не моргнёт.
— Сано, ты даже не даёшь Соджиро шанса доказать, что он переменился. — Кеншин положил руку на плечо друга. — Ты постарайся приглядеться к нему получше.
— Ладно, с вами спорить бесполезно, — Сано приложился лицом о свою длань, — но если он вас прибьёт, пока вы спите, плакаться ко мне не заявляйтесь. Пойду на свежий воздух.

***



В безоблачном синем небе сияло солнце, играя прозрачным лучом и согревая всё, до чего касалось: оно согревало землю и траву с блестящими на ней каплями, отражалось в оставленных вчерашним дождём лужах.
Зашедший в гости доктор Генсай (с внучками вместе) увлечённо беседовал с Каору и Яхико. Пожилой человек рассказывал о буднях в больнице. Два дня назад к ним доставили мужчину, слёгшего с сильной лихорадкой. Как выяснила Мегуми, больной очень много работает портовым грузчиком и умудрился запустить простуду, не придав значения кашлю и насморку с температурой. Мегуми назначила ему лечение — целебные порошки и постельный режим, решив оставить его в больнице и понаблюдать за состоянием пациента.
— Чем он вообще думал? Нельзя же настолько наплевательски к себе относиться, — высказал Яхико то, что было в уме.
Каору задумалась о чём-то своём, заглядевшись на пролетающих в небе птиц.

Соджиро был занят тем, что старательно отстирывал в мыльной воде, в деревянном корыте, одежду и постельное бельё. То, что его усилиями становилось чистым, он складывал в таз рядом, иногда по-новой подвязывая рукава своего ги. Сузуми и Аямэ вертелись рядом с Соджиро и пускали в корыте, в котором он стирал, бумажные кораблики, чем ему мешали.
— Девочки, вы немного мешаете мне стирать, — мягко говорил он им, вылавливая кораблики и отдавая их в руки владелицам.
— Соджиро, пошли играть в прятки! — Аямэ потянула юношу в свою сторону. — Брось это дело.
— Да, Соджиро, поиграй с нами, потом закончишь, — потянула его в свою сторону Сузуми.
— Я поиграю с вами, девочки, но немного позже, — паренёк продолжил своё занятие, улыбнувшись двум сестрёнкам, повиснувшим на его правом и левом плечах.
— Нет, Соджиро, — нетерпеливо возразила Аямэ, крепко обняв подростка, — не позже, а сейчас!
— Бросай стирку и пошли играть! — обняла его и Сузуми.

[Fiora Beltrami]

— Сузуми, Аямэ, дайте мне закончить стирку, — Сета добродушно посмеивался, откидывая со лба лезущую в глаза чёлку.
— Стирка подождёт! — дуэтом воскликнули девчушки. — Соджиро, ну пожалуйста! — уговаривали его сестрички в два голоса, растягивая гласные и умоляюще глядя на юношу своими карими глазами. — Пожалуйста, давай играть!
— Да уж, мои дорогие, вам трудно отказать, — молодой человек по-доброму усмехнулся, развязав рукава, — кто будет ведущим?
— Конечно же ты! — ответили девочки одновременно.
— Хорошо. До скольки считать? — Соджиро расправил складки ги.
— До десяти, — сказала Аямэ.
— И глаза закрой, — добавила Сузуми.
Соджиро зажмурил глаза и закрыл лицо руками, принявшись вести медленный обратный отсчёт.
Радостно смеющиеся девочки убежали в дом — искать, где бы им спрятаться.
— Ну всё, — Соджиро отнял руки от лица и открыл глаза, когда закончил считать, — кто не спрятался, я не виноват.
И он пошёл к дому, подумав, что девочки, скорее всего, там.

Всё это время сидящие на крыльце Саноске и Кеншин чистили свёклу к обеду. Химура наблюдал за Сетой, держа нож в правой руке и не очищенный овощ в левой.
— Кенси, ты что застыл? — спросил Сано, продолжая чистить свёклу.
— Соджиро так хорошо поладил с внучками Генсая-сэнсэя, — Кеншин поднял глаза к ясному небу над головой.
— А я всё равно не доверяю этому хорьку, — Сано повёл плечами, — от него же чего угодно можно ожидать. Сущность убийцы под смиренной личиной не спрячешь.
— Сано, ты ошибаешься. Того Соджиро, которого мы знали как безжалостного убийцу на службе Шишио, больше нет. Соджиро стал другим, это совсем другой человек.
— Что-то с трудом верится.
— Соджиро твёрдо решил порвать с прошлым, в чём я и Каору будем ему помогать. Я думаю, что изначально в нём было заложено немало хорошего, но тяжёлая жизнь эти качества заглушила и они не получили развития. Поступив же на службу к Шишио, Соджиро и вовсе запрятал все свои лучшие качества в самую глубь себя. Не забывай, что Соджиро в глубине души — лишённый детства ребёнок. Сам по себе он человек неплохой. Надо только дать ему шанс…
«Только бы этот шанс не вернулся к тебе ножом в спине», — хотел сказать Сано, но счёл нужным промолчать, вернувшись к чистке свёклы.

[Fiora Beltrami]

Часть 3
Обед, приготовленный Кеншином, удался на славу: свёкла со сметаной и сахаром получилась очень вкусной, понравились всем и суси с тэмпурой. Сано и Яхико уплетали пищу так, что аж за ушами трещало. Если бы случайному зрителю довелось увидеть их за трапезой, то он бы подумал, что эти двое молодых людей прибыли из голодного края и больше недели не ели нормальной еды. Каору и Кеншин обсуждали свои планы на ближайшее и не очень будущее. Она хотела съездить в Киото и повидать Окину с Мисао и Аоши.

Двумя часами ранее Каору получила письмо из Киото от Мисао Макимачи, в котором юная куноити писала обо всём, что происходило: Окина по-прежнему жив-здоров и полон сил, всё так же бодр и любит философские беседы за чашечкой чая, отчуждение между ним и Аоши сошло на нет — добродушный Окина давно простил своего подопечного за то, что тот пытался убить его. На то, чтобы простить самого себя, Аоши понадобилось целых два года. Мисао же простила любимого человека ещё тогда, когда он живым возвратился с Кеншином и Сано после боя против Шишио. В ту ночь возвращения Аоши, не помня себя от переполняющей её душу радости, Мисао со всех ног устремилась к возлюбленному и крепко прижалась к нему, уткнувшись личиком ему в грудь. Шиномори, не понимая ничего, гладил её по голове, запуская пальцы в чёрные волосы девушки.
Далее в письме Мисао поведала своим друзьям о том, что Окон и Омасу перебрались жить в хижину Хико Сейджуро. Появление девушек из Онивабан в его скромной обители стало для мастера меча большой неожиданностью. Вернувшись домой, Хико просто обнаружил миски с рисом и лапшой и чашками чая на низком деревянном столике. Две девицы наводили порядок в его хижине. Они настолько прочно обосновались под его кровом, что все попытки Хико отправить их восвояси терпели фиаско.
Омасу и Окон окружили Хико Сейджуро такой заботой, что мечнику захотелось повеситься на суку растущего у дома дерева, хотя он очень ценил и любил жизнь. Так что стараниями двух красавиц, соперничающих друг с другом за него, дом воина за какие-то несколько дней превратился в сумасшедший дом. Привыкший к уединению и покою, мужчина лишился того и другого, целыми днями слушая перебранки и разнимая сцепившихся девушек.
Дела ресторана Окины шли самым что ни на есть блестящим образом. Заведение приносило отличный доход, от посетителей не было отбоя.

Но последняя часть письма заставила Каору всей душой порадоваться за Аоши и Мисао. Эта новость также обрадовала Сано, Яхико и Кеншина, когда Каору зачитала её вслух:
«Друзья мои, вы мне не поверите, но я просто на вершине счастья, оно всю меня переполняет! Вы даже представить себе не можете, что произошло… Наконец-то мой дорогой Аоши понял, что я уже давно не ребёнок! Наконец-то он попросил моей руки! Я уж думала, что никогда не доживу до этого дня, но этот день всё же настал! Подумать только, скоро я стану женой моего Аоши и буду носить его фамилию. Правда, Шиномори Мисао — прекрасно звучит? Мне слова подобрать трудно, чтобы выразить свою радость! Теперь я и Аоши помолвлены. Свадьбу решили справлять девятого июля. Конечно же, вы все приглашены — какое же торжество без вас, мои дорогие? Передаю вам всем привет вместе с Аоши и Окиной. Надеемся, что вы приедете к нам в гости. Мы с огромной радостью примем вас у себя, как всегда. Желаю вам всего самого лучшего и крепко обнимаю. До скорой встречи».

Ниже была именная печатка Мисао, под ней же послесловие:
«Помимо предстоящей свадьбы, у меня прибавился ещё один повод для ликования — Аоши вновь улыбается мне искренней и тёплой улыбкой, совсем как раньше. О, как много бы я отдала, чтобы всегда видеть моего милого Аоши радостным! Чувствую, сделать его счастливым мне по силам».

[Fiora Beltrami]

Соджиро молча слушал то, что говорила Каору, едва заметно улыбаясь и время от времени попивая чай.
— Всё, теперь с куницей Оси спокойной жизни не видать, — вырвался у Сано смешок.
— Я ума не приложу, как можно любить такого человека вроде Оши, — Яхико почесал в затылке, искренне недоумевая.
— Лучше всех тебе ответит на этот вопрос Мисао, — Кеншин сделал из своей чашки несколько глотков. — Я очень рад за неё и Оши. Может рядом с Мисао он обретёт душевный покой.
— Я верю, что у них всё будет хорошо. Аоши и Мисао прекрасно дополняют друг друга: он очень серьёзный и выдержанный, она же как живой солнечный лучик и само веселье. А уж сколько она ждала, когда Аоши взглянет на неё другими глазами… — Каору сложила руки на коленях, вздохнув.
— В сражениях-то Аоши смел, — левый уголок губ Сано приподнялся в улыбке.
— Вот только от своих чувств к Мисао раньше бежал как от огня и стремился изжить из себя, — заметил Кеншин, — всё равно он не в силах с ними совладать.
— Конечно, мне пока не довелось полюбить женщину… — Соджиро грел руки о пока не успевшую остыть чашку. — Но мне кажется, как бы силён и храбр ни был воин, даже он не выстоит в сражении с любовью. Она никого не щадит и не делает различий.
— Твоя правда, Соджиро, — согласилась Каору, — от самого себя не скроешься.
— Аоши в этом лично убедился, — Кеншин подлил из чайника в чашки своих сотрапезников ещё немного чаю.
— Здорово, что Аоши набрался смелости быть честным с самим собой, — Яхико отложил в сторону палочки.
— Да, замечательно, что Аоши сделал ей предложение, — Сано опустошил свою чашку, — а то уши немного в трубочку сворачиваются от её вечных «он совсем не обращает на меня внимания и не любит». Уж лучше пусть вещает на всех углах, как ей хорошо с ним — хоть что-то новенькое.
— Так, Соджиро, Яхико, — Каору встала из-за стола, юноши последовали её примеру, — раз вы уже пообедали, идёмте заниматься.
— Может ещё посидим? — предложил Мёдзин.
— Яхико, не будь лентяем, — нахмурилась Каору, направившись в зал для занятий и перед уходом поблагодарив мужа за вкусный обед, что сделали и Яхико с Соджиро, проследовав за ней.
— Спасибо за отличный обед, Кенси. Я пойду. Всего хорошего, — Сано чуть поклонился и встал из-за стола, направившись к выходу.
— Куда идёшь, Сано? — полюбопытствовал Химура.
— На работу.
— Ты? И работа? — глаза Кеншина от изумления казались больше. — Кем же ты устроился?
— Почтальоном. Тебя так удивило, что я нашёл себе работу?
— Я рад за тебя, Сано, — Кеншин улыбнулся другу и поставил всю посуду на поднос, — это прекрасно, что ты стал куда более ответственным.
— Да, надо же когда-то становиться сознательным. Счастливо, Кенси, — Сано помахал другу и ушёл по своим делам.
Кеншин удалился на кухню мыть посуду, взяв поднос.

***



За стенами додзё резко похолодало. Ветер тревожил дверной колокольчик, который позвякивал, колыхал траву и шелестел поредевшей листвой на деревьях, также трепля повешенные сушиться одежду и бельё. Солнце светило, но совсем не грело, а сгущавшиеся тучи медленно заволакивали его.

Поэтому Каору отказалась от своей идеи провести занятия на свежем воздухе, что она обычно делала в середине весны и всё лето. Переодетые в одежду для занятий и вооружённые боккэнами, Яхико и Соджиро тренировались в поте лица. Соджиро Сете ещё никогда не приходилось видеть женщину, чьё мастерство владения мечом было бы так высоко. Каматари — мужчина, притворяющийся женщиной и любящий наряжаться в женскую одежду, не в счёт. Новичок думал, что раз Каору женщина, то она не строгая, а наоборот — очень мягкая и гонять его особо не будет. Но Соджиро быстро понял, что ошибался в отношении неё. Наставницей Каору оказалась очень твёрдой и требовательной, но всегда справедливой. В сравнении с Яхико, Соджиро не так блестяще постигал новый для себя стиль и допускал ошибки, на которые Каору тактично ему указывала и демонстрировала, как надо. Сета старательно повторял всё за своей учительницей и за Яхико. Иногда она хвалила его и подбадривала.

За два года странствий по родной Японии юноша немного отвык от оружия, два года он не держал в руках меча, путешествуя как простой бродяга. С непривычки немного побаливали руки, но Соджиро не обращал на это внимания. Он прилагал усилия, чтобы, если не превзойти Яхико, то хотя бы не быть хуже него. Несмотря на то, что Мёдзин был немного младше Сеты, мечом он владел отменно.
«Даже в эти новые времена из него получится великий воин. Совсем как Химура-сама», — пронеслось в голове у новенького.
Соджиро довольно ловко отбил атаку Яхико и перешёл в нападение. Теперь уже отбиваться приходилось Йоси, что у него получалось очень хорошо.
На тренировке Яхико и Соджиро выкладывались не то что на все сто, даже на все двести. Оба юноши изрядно устали и ощущали себя лимонами, на которые наступил слон.
— Молодые люди, вы оба молодцы и были сегодня на высоте, — похвалила Каору своих учеников, — вы прекрасно постарались. Я вами очень довольна. На сегодня всё, — улыбнулась она им.
— Удачного вам дня, — пожелал им Яхико, направляясь к себе в комнату.
— Яхико, — окликнула его Каору. Он обернулся. — Ты куда?

[Fiora Beltrami]

— Я и Цубамэ сегодня идём в театр — её идея. Мы билеты купили давно и не знали, что тебя занесёт в Токио, Соджиро. В следующий раз купим билет и на тебя, — обратился он уже к своему товарищу по учёбе, — ты не в обиде?
— Я ни капли не обижаюсь, поверь, — успокоил его Сета. — Желаю вам хорошо провести время.
— Спасибо, Соджи, — Йоси помахал Сете и Каору перед тем, как уйти переодеваться в свою комнату.

Отложив боккэны в сторону, Каору и Соджиро сели на пол. Она по-новому перевязала волосы лентой, так как во время тренировки её незамысловатая причёска растрепалась. Юноша рассеянно глядел в потолок, откинувшись назад и опершись на руки.
— Соджиро, есть нечто, что меня волнует. Я понимаю, что, возможно, это не моё дело… — Каору на мгновение смолкла. — Скажи, как ты дошёл до такой жизни, что подался к Шишио?
Совсем не ожидая от своей наставницы этого вопроса, он вздрогнул как от холодного порыва ветра и взглянул в её лицо, прочитав на нём выражение живого участия.
— Я пойму, если ты не захочешь отвечать на этот вопрос, — добавила смиренно Каору.
— Вовсе нет, Каору-доно. Вы были очень добры ко мне и я должен отплатить честностью за вашу доброту, — тень улыбки промелькнула на его губах, — я не люблю вспоминать об этом времени, но расскажу вам всю правду. Пожалуй, стоит затронуть начало моей истории. Я родился в семье бывших самураев, занимающихся торговлей и держащих лавку. Мои родители не были женаты, так что я, грубо говоря, незаконнорожденный. Моему отцу пришлось признать меня, чтобы уберечь честь деда от пересудов. Своей матери я не знал — она умерла от родильной горячки, отцу я был без надобности. Все эти годы, прожитые мною в доме деда, я слышал о маме столько дурного, что уверился в одном: раз они так поливают её грязью, значит, она была прекрасной и достойной женщиной. Мне кажется, мама была очень ласковой, нежной и доброй — не то что моя родня, у которой я был кем-то вроде куклы для битья, годная для срывания на ней злости, а также бесплатной рабочей силой. Их любимым занятием было попрекать меня куском хлеба и тем, что они признали меня и не сдали в приют, хотя милосерднее с их стороны было бы закопать меня в лесу ещё младенцем, утопить в реке или задушить подушкой…
— Не говори так! Не надо! — перебила его Каору своим восклицанием. — А что твой отец? Он просто спокойно смотрел на издевательства над своим сыном и не вмешивался? Совсем не защищал тебя? — Каору ощутила, как в ней начал закипать гнев — такое часто случалось, когда она сталкивалась с несправедливостью.
— Так отец плевать на меня хотел и даже не считал за сына, я не был ему нужен. Конечно же, члена семьи во мне не видел никто.
— Да, жизнь тебя не баловала. Как ты познакомился с Шишио?
— Однажды мне велели перетаскать в амбар до утра сто мешков риса. Около него я и увидел Шишио. Сперва он хотел избавиться от меня, как от неудобного свидетеля. Признаться, у меня появилась заманчивая идея покинуть этот мир. Я сказал ему, что не против умереть — только если всё произойдёт быстро. Шишио пообещал не убивать меня, если я принесу ему мазь с бинтами и питьё с едой. Он даже подарил мне свой меч. Ещё несколько дней этот человек жил тайно в амбаре. Я носил ему еду и бинты, но в один день правда выплыла наружу. Сначала моя родня хотела сдать меня полиции. Но один из старших братьев предложил отрубить мне голову — чтобы молва не трепала их имя и избежать проблем с законом. В итоге я стал убийцей, будучи мальчишкой восьми лет. Так вот я и попал к Шишио. Он взял меня к себе на службу, вырастил и научил владеть мечом. Я стал его верным слугой, исполнителем его воли, его оружием. Живая машина для убийств. Семь лет я выполнял его приказы и устранял любого, кто стоял у него на пути. Как-то не особо задумывался о правильности и истинности своих поступков. Люди, убитые мной, лично мне ничего плохого не делали и у меня не было повода за что-то им мстить, но они преграждали дорогу Шишио, а значит враги моего господина становились моими. Семь лет я жил, руководствуясь принципом Шишио «Выживает сильнейший», считая его единственно верным и неоспоримым. Но мастер Химура доказал мне, что я ошибался. Он не убил меня, когда я потерпел поражение в поединке, сохранил мне жизнь — проявил благородство и милосердие. Тогда я понял, что меч должен защищать людей, а не забирать жизни. Кен-сан был прав. Вот только осознание этого пришло ко мне слишком поздно… — Соджиро опустил голову, ссутулившись и обхватив себя за плечи.
— Но ведь главное, что всё-таки пришло, — Каору лучезарно улыбнулась ученику, желая ободрить, её ладонь мягко легла на его плечо, — уж лучше поздно, чем никогда.
— Я столько ошибок наделал, стольких людей убил и пролил много крови, столько страданий причинил… Никогда мне не снять этого груза со своей совести за всё совершённое мною… — юноша покачал головой. — Вы плачете, Каору-доно? — обеспокоенно спросил Соджиро, всё же заметив, как молодая женщина смахивает бегущие из глаз по щекам слёзы.

[Fiora Beltrami]

— Вовсе нет, я не плачу! — упрямо возразила она. — Мне соринка в глаз попала.
— Сразу в оба? — добродушно поддел её Сета.
— Какой ты вредный, — надулась Каору, скрестив руки на груди.
— В вас много доброты и сострадания к ближним, но поверьте, не стоит плакать из-за меня, — Соджиро улыбнулся в своей обычной манере, закрыв глаза. — Конечно, грешно так говорить, но за гибель родни я не чувствую вины и сожалений.
— Знаешь, Соджиро, я бы тоже не горевала на твоём месте о такой родне. Всей душой презираю таких гадких людей! Они пытались убить тебя, ты просто защищался. Пускай ты внебрачный, но это никому не даёт права обходиться с тобой хуже, чем со скотиной.
— Но факт остаётся фактом, Каору-доно: я бывший преступник. Убийца. Вот какого человека вы приютили и взяли в ученики.
— Мне всё равно, что ты делал в прошлом. Мне совсем не важно, что ты был убийцей. Но для меня важно то, что нынешний Соджиро, которого я вижу перед собой, решил помогать людям, а не губить их. Я думаю, в тебе есть немало хорошего.
— А вот я бы так о себе никогда не подумал. Всё-таки дурной я человек, Каору-доно.
— Не надо так говорить о себе. Ты был наивным и неопытным мальчиком, с малых лет не знавшим тепла. Я не имею права судить тебя, не пройдя всего того, что пережил ты. У тебя была трудная жизнь. Пусть все отпущенные тебе годы ты будешь нести груз совершённого в прошлом — суд совести самый строгий из существующих. И ты не в силах это изменить. Но ты можешь сам выбирать, чем жить в настоящем и определять своё будущее.
— Вы правда верите в это? — Соджиро внимательно следил за выражением лица сэнсэя.
— Конечно, верю! — со всей искренностью воскликнула Каору. — И Кенси верит.
— Тогда я буду очень стараться оправдать ваше доверие.